цитаты

- Не надо! Не надо, - крикнул я.
...Так же, как заслониться руками и крикнуть это пуле: вы еще слышите свое свое смешное «не надо», а пуля – уже прожгла, уже вы корчитесь на полу.

Е. Замятин «Мы»

Я – изо всех сил – улыбнулся. И почувствовал это – как какую-то трещину на лице: улыбаюсь – края трещины разлезаются все шире – и мне от этого все больнее...

Е. Замятин «Мы»

На пол — возле ее кресла, обняв ее ноги, закинув голову вверх, смотреть в глаза — поочередно, в один и в другой — и в каждом видеть себя — в чудесном плену...

Е. Замятин «Мы»

Оправила между колен серо-голубую ткань, молча, быстро — обклеила меня всего улыбкой, ушла.

Е. Замятин «Мы»

— Да... — долгое, темное молчание. Трубка чуть слышно жужжала, думала что-то... — мне непременно надо вас увидеть сегодня. Да, у меня после 16. Непременно.

Разгоревшаяся, вихревая, сверкучая — я никогда еще не видел ее такой, она обняла меня собою, вся. Я исчез...

Е. Замятин «Мы»

Я шел один — по сумеречной улице. Ветер крутил меня, нес, гнал — как бумажку, обломки чугунного неба летели, летели, — сквозь бесконечность им лететь еще день, два...

И во всем этом скрыто какое-то неведомое — потому жуткое — завтра. Это противоестественно: мыслящему — зрячему существу жить среди незакономерностей, неизвестных иксов.

Человек — это роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы читать...

Е. Замятин «Мы»

Там, внизу, пенятся, мчатся, кричат. Но это — далеко, и все дальше, потому что она смотрит на меня, она медленно втягивает меня в себя сквозь узкие золотые окна зрачков. Так — долго, молча.

Копья ресниц отодвигаются, пропускают меня внутрь — и... Как рассказать то, что со мною делает этот древний, нелепый, чудесный обряд, когда ее губы касаются моих?

А я поднял на руки I, крепко прижал ее к себе и понес. Сердце во мне билось — огромное и с каждым ударом выхлестывало такую буйную, горячую, такую радостную волну.

Я хочу одного: I. Я хочу, чтобы она каждую минуту, всякую минуту, всегда была со мной — только со мной.

Там, конечно, будет и она, увижу ее, но только издали. Издали — это будет больно, потому что мне надо, меня неудержимо тянет, чтобы — рядом с ней, чтобы — ее руки, ее плечо, ее волосы...

Я — как машина, пущенная на слишком большое число оборотов: подшипники накалились, еще минута — закапает расплавленный металл, и все — в ничто. Скорее — холодной воды, логики.

Я — один. Все, что от нее осталось, — это чуть слышный запах, похожий на сладкую, сухую, желтую пыль каких-то цветов из-за Стены.

Ю берет у меня розовый талон, а над головой у ней — сквозь стекло стены — свешивается с невиданной ветки луна, голубая, пахучая. Я с торжеством показываю пальцем и говорю:
— Луна, — понимаете?

Вот я — сейчас в ногу со всеми — и все-таки отдельно от всех. Я еще весь дрожу от пережитых волнений, как мост, по которому только что прогрохотал древний железный поезд. Я чувствую себя.

Я молча смотрел на губы. Все женщины — губы, одни губы. Чьи-то розовые, упруго-круглые: кольцо, нежная ограда от всего мира.

И я знаю: до сих пор мой мозг был хронометрически-выверенным, сверкающим, без единой соринки механизмом, а теперь...

А сейчас ему хотелось одного. Заложить взврывчатку подо все свое прошлое, отойти, оглянуться и дернуть ручку.

- Факт остается фактом: она была заведомо неверна ему и, насколько я слышала, совершенно неразборчива.

Она вышла на мостки для натурщиков. Я стал сравнивать ее и картину.

Не знаю, как другие, а я вот неспособен подолгу наслаждаться красотой. Красота – это экстаз; она проста как голод. Ведь о ней говорить нечего. Она как запах розы, который надо обонять, и все тут.

Хотелось зайти и поздороваться, но я знал – по утрам Дрифилд пишет, а миссис Дрифилд «непрезентабельна».

Уильям Сомерсет Моэм «Сплошные прелести»

Вели они себя не как любовники, а как хорошие друзья, и я забыл бы уже все, что про них слышал и что сам видел, но она иногда бросала на него взгляд, который выводил меня из равновесия; она глядела сп

Хоть теоретически я знал, чем занимаются люди, когда поженятся, и был в состоянии изложить все досконально, по-настоящему я об этом понятия не имел.

В прочитанных мною романах стоило хорошенькой женщине оступиться в жизни, у нее появлялся ребенок.

Прочитав достаточно романов и многое узнав в школе, я неплохо разбирался в вопросах любви, но относил их только к молодежи.

Конечно, я тогда не понимал того, что мне ясно теперь: в ее поведении была разоружающая прямота, от которой тебе становилось легко.

Отчаяние охватило их, и одновременно ливнем нахлынула нестерпимая нежность, но ей нельзя было поддаться. Они чувствовали, что стоит только впустить ее, и она разорвет их на части.

- Вы улыбаетесь. И вы так спокойны? Почему вы не кричите?
- Я кричу. Только вы не слышите.

Эрих Мария Ремарк «Время жить и время умирать»

...а иной раз, когда тишина кричит, приходится заглушать ее самым громким, что у тебя есть.

Эрих Мария Ремарк «Время жить и время умирать»

Вы можете делать со мной все, что хотите. Вы можете швырнуть меня в грязь и растоптать, если хотите. Но это можете только вы.

О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлива. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

- Ты будешь мне изменять?
- Естественно, - сказала она.
- По-твоему, это естественно?
- Я не изменяю тебе, когда ты здесь.

Почему, собственно, мы проявляем гораздо больший интерес к несчастью своих ближних, нежели к счастью? Значит ли это, что человек – завистливая скотина?

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

Это опасно. Человек, который склонен к возвышенным чувствам, обманывает обычно и себя и других.

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

...о том, что мы не должны причинять друг другу боль. И о том, что мы сошлись лишь для того, чтобы забыть старые романы.

Раз ты спрашиваешь, жениться тебе или не жениться, то не женись.

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

Я сознавал, что ночью все кажется более драматичным, умножаются ценности, меняются понятия, и тем не менее я продолжал сидеть, ощущая распростертые надо мной крылья грусти, бессильной ярости и скорби.

А иной раз кажется, что к разочарованию можно привыкнуть. Но это не так. С каждым разом оно причиняет все большую боль. Такую боль, что становится жутко.

Она тоже была во власти простых эмоций и бесхитростных горестей; тоже никак не могла понять, что счастье – не стабильное состояние, а лишь зыбь на воде.

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

В конце концов все воспоминания печальны, ибо они связаны с прошлым.

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

- Что это? Мистерия человеческой души – любовь?
- Мистерия человеческих заблуждений, когда каждый верит, что другой – его пленник.

Эрих Мария Ремарк «Тени в раю»

Человек никогда не меняется. Несмотря на то, что дает себе тысячу клятв. Когда тебя кладут на обе лопатки, ты полон раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты.

...ничего такого, что нельзя было бы поправить бутылкой виски и острой бритвой...

...у меня аллергия на смягчитель тканей, я пишу работу по сравнительному литературоведению и ненавижу анчоусы, я думаю, что скучал бы по тебе, даже если бы мы никогда не встретились...

За мужей, которые вас покорили, за неудачников, потерявших вас, и за счастливцев, которые вас еще встретят.

"Жених напрокат"

Любовь – факел, летящий в бездну, и только в это мгновение озаряющий всю глубину ее!

Эрих Мария Ремарк «Возвращение»

Война все разрушила, но в солдатскую дружбу мы верили. А теперь видим: чего не сделала смерть, то довершает жизнь, - она разлучает нас.

Эрих Мария Ремарк «Возвращение»

Да, прощание всегда тяжело, но возвращение иной раз еще тяжелее.

Эрих Мария Ремарк «Возвращение»

- Слишком часто что-то убегало от нас, и для многих это была сама жизнь...

Эрих Мария Ремарк «Возвращение»

- Ах, человек! Это самая ненадежная штука в мире.

Эрих Мария Ремарк «Возвращение»

- А что с ним было? – вяло спрашиваю я, отяжелев от непривычного тепла. – Осколком или пулей?

Допустим, что мы останемся в живых; но будем ли мы жить?

Эрих Мария Ремарк «На Западном фронте без перемен»

Искусство повествования заключается в том, чтобы скрывать от слушателей все, что им хочется знать, пока вы не изложите своих заветных взглядов на всевозможные, не относящиеся к делу предметы.

Я уже не мог сказать, был ли знаком с ней раньше или только что впервые увидел и сразу влюбился без памяти. Да, у меня было такое чувство, будто все еще только начинается.

Всегда что-нибудь ждешь, иначе не получается. А когда ожидание слишком затягивается, приходится менять цель и ждать того, кто явится поскорей.

Маргарет Дюрас «Матрос с Гибралтара»

Мне же она казалась прекрасней, чем я смог бы когда-нибудь выразить словами... Я был так же пьян, как и она, - просто оттого, что смотрел на нее.

Маргарет Дюрас «Матрос с Гибралтара»

А когда проснулся, счастье по-прежнему наполнило меня ужасом.

Маргарет Дюрас «Матрос с Гибралтара»

- В сущности, - глядя на меня, проговорила она, - к мужчинам, к ним никогда не стоит слишком приглядываться, да и ко всему остальному тоже, всегда надо соблюдать дистанцию.

Открытие меня удивило, я и сама изумилась, как сильно люблю его. А он как-то даже грубовато повторил: «Ты скажешь что-нибудь или нет?» Схватил за руку, мне стало больно.

- Нет, - ответила она, - он никогда меня не любил. Мог легко обойтись без меня, да и без кого угодно другого.

Спящий мужчина — это зрелище, от которого могут прослезиться ангелы. Что стоят сейчас его мозги, бицепсы, чековая книжка, апломб, протекции и семейные связи?

Всякому хочется иметь кого-нибудь, кому можно было бы рассказать про боли в левом плече и про то, как быстро изнашиваются лакированные туфли, когда на них появятся трещинки.

Задолго до того, как тупой деревенский житель почувствует приближение весны, горожанин уже знает, что зеленая богиня вернулась в свое царство.

Я сейчас готов взяться за любую мозговую работу – вплоть до вышибания кому-нибудь мозгов.

О. Генри «Как скрывался Черный Билл»

Но весна приходит не под гром орудий. Весна – сапер и подрывник, и капитуляция неизбежна.

О. Генри «Предвестник весны»

Они были рабами привычки – той силы, что не дает земле разлететься на куски, хотя, впрочем, существует еще какая-то дурацкая теория притяжения.

О. Генри «Предвестник весны»

- Я готов представить любые доказательства, - мягко настаивал Картер. – Я не могу жить без вас, Мейзи! Я полюбил вас с первого взгляда...

Когда любим мы сами, слово «любовь» - синоним самопожертвования и отречения. Когда любят соседи, живущие за стеной, это слово означает самомнение и нахальство.

О.Генри «Персики»

Обычное осложнение между одним мужчиной и двумя женщинами, или одной женщиной и двумя мужчинами, или женщиной, мужчиной и аристократом – словом, любую из этих проблем – принято называть треугольником.

Женщине всегда кажется, что нет ничего невозможного или непосильного для мужчины, которого она боготворит.

О.Генри «Обращение Джимми Валентайна»

Как я уже рассказывал, три месяца назад я попал в дурную компанию. Это случается с человеком в двух случаях жизни – когда он без гроша и когда он богат.

О.Генри «Кто выше?»

Сам же я принципиально никогда не брал у своего ближнего ни одного доллара, не дав ему что-нибудь взамен – будь то медальон из фальшивого золота, или семена садовых цветов, или мазь от прострела, или

Три раза в жизни женщина ступает словно по облакам и ног под собой не чувствует от радости, первый раз, когда она идет под венец, второй раз, когда она входит в святилище богемы, и третий раз, когда о

И я вижу ее, и теряю ее, и скорблю,
И скорбь моя подобна солнцу в холодной воде.

Поль Элюар

Леденцы были, конечно, роскошью, почти оргией, но стоит ли жить, если жизнь лишена удовольствий!

О.Генри «Неоконченный рассказ»

И не должно бы, кажется, быть у меня никакой причины для огорчений, ибо я ведь преуспела в деловой сфере, где многие мужчины терпели крах. Несмотря на два замужества, я сохранила независимость.

Она была очаровательной женщиной; все так утверждали – адвокаты и их жены, биржевые маклеры и подававшие надежды юные политики; ох, какая это была очаровательная женщина!

Я знала, что он нуждается во мне каждую минуту и, тоскуя, напивается до потери сознания. Это ведь так свойственно мужчинам – и все же они вечно говорят о силе своего духа.

Когда-то он представлял себе любовь как блаженство, которое охватывает вас и превращает весь мир в весенний сад; он ожидал несказанного счастья, но то, что он чувствовал сейчас, вовсе не было блаженст

Около двух тысяч лет назад какой-то индийский купец придумал новый цифровой знак – 0. Это очень ходовой знак! Его можно соединить знаком равенства с именами многих мужчин.

Он скрепя сердце покорялся пожиравшей его страсти. Он знал, что все человеческое преходяще и потому рано или поздно всему должен настать конец. На это он возлагал все свои надежды.

Наши отношения начались и кончились в области математических закономерностей. Он видел во всем и везде одни лишь геометрические фигуры.

С ней он не был счастлив, но вдали от нее чувствовал себя совсем несчастным.

Уильям Сомерсет Моэм «Бремя страстей человеческих»

Но несмотря ни на что, я всегда приходила к одному и тому же выводу: жизнь была мучительно однообразна. Я совершенно не умела жить, потому что не находила удовольствия в развлечениях.

Неужели он так и не избавиться от своей страсти? Несмотря ни на что, где-то в глубине души навсегда притаилась непонятная, проклятая тяга к этой подлой женщине.

- А почему же я не могу торговать? – спросила я холодно. – Мужчины ведь способны купить все, что ни предложит им красивая женщина.

Мартти Ларни «Госпожа советница»

Она посмотрела на него с чуть приметной улыбкой в уголках рта: улыбка была у нее больше в глазах.

Уильям Сомерсет Моэм «Бремя страстей человеческих»

Общеизвестно, что тоска толкает мужчину на поиски развлечений, а развлекаться – в их понимании обычно значит делать такое, что вообще делать не стоит.

- Понятия не имею, откуда берется любовь, но откуда бы она ни бралась, в ней-то все и дело, а если ее нет, нельзя ее вызвать ни лаской, ни великодушием, ни чем бы то ни было еще.

- Но вот что я приметила: люди никогда не накладывают на себя руки из-за любви, как надо было бы ожидать, если послушать писателей; люди кончают с собой потому, что им не на что жить.

Мужчины теряют свое сердце быстро и столь же быстро вновь его обретают. Они строят воздушные замки и обвиняют женщин в том, что эти замки не становятся реальностью.

Он вспоминал, как страстно ее любил, и удивлялся, что сейчас совершенно к ней равнодушен. Мысль о такой перемене причиняла ему тупую боль. Стало быть, все его страдания были напрасны.

Старые, укоренившиеся предрассудки, а вовсе не законы биологии, поддерживают в людях это милое верование – табу, согласно которому только мужчина может быть активным и имеет на это право.

«У меня подлый характер, - говорил он себе. – Я так жадно мечтаю о будущем, а когда оно настает, испытываю одно разочарование».

Уильям Сомерсет Моэм «Бремя страстей человеческих»

- Мы знакомы всего месяц. И то лишь по службе. Женитьба – не простое дело. Для этого недостаточно иметь постоянную работу.
- А что же еще? – спросил он, недоумевая.
- Нужна любовь.

Они действуют так, как подсказывают им чувства, но чувства могут быть хорошими или дурными, и только от случая зависит, приведут ли они человека к удаче или к поражению.