стихи

Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной,
Когда их приподымешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг...

Но есть сильней очарованья:

Я верю, что все женщины прекрасны
И добротой своею, и умом.
Еще весельем, если в доме праздник,
И верностью, когда разлука в нем.

Не их наряды и не профиль римский –

Не понимать друг друга страшно —
не понимать и обнимать,
и всё же, как это ни странно,
но так же страшно, так же страшно
во всём друг друга понимать.

Тем и другим себя мы раним.

Глаза твои хмурятся,
горькие, мрачные,
тянется, курится
зелье табачное,
слоятся волокна
длинные, синие,
смотрится в окна
утро бессильное.
Сердце не греется,
дело не ладится,

Все отнял у меня казнящий бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил он,
Чтоб я ему еще молиться мог.

Федор Тютчев

Тревожьтесь обо мне
пристрастно и глубоко.
Не стойте в стороне,
когда мне одиноко.

Когда я в чём спешу,
прошу вас – не серчайте,
а если вам пишу,
на письма отвечайте.

Желайте мне добра

Ты помнишь день, когда луч солнца
Наш путь впервые осветил?
И светом душу он наполнил,
Меня с тобой соединил.

В тот день с тобою мы бродили
По лесу в поисках чудес.

Людские души - души разные,
не перечислить их, не счесть.
Есть злые, добрые и праздные
и грозовые души есть.

Иная в силе не нуждается,
её дыханием коснись -

Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло...

Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною

Я – легкость вечерней прохлады,
Ты – прочность застывшей воды.
От жизни немного мне надо:
Лишь блеск и мерцанье звезды,
Лишь неба кусочек, чтоб даже
Зимою не вяло оно.

Господь, храни её от зла
Своею крепкою рукою.
Чтоб устоять всегда могла,
наполни сердце ей покоем.

Её любовью окружи,
чтоб позабылись все напасти,
чтоб для измученной души

Я кошелек. Лежу я на дороге.
Лежу один посередине дня.
Я вам не виден, люди. Ваши ноги
идут по мне и около меня.
Да что, вы ничего не понимаете?!
Да что, у вас, ей-богу, нету глаз?!

Неси в улыбке свет!
И согревай того, кто рядом.
Ты даже горы расшевелишь взглядом,
Даря с лихвой в улыбке свет.

Любимый в ней увидит счастье,
Надежд цветок и звонкий смех услышит в ней.

Тебе бы одарить меня
молчанием суровым,
а ты наотмашь бьёшь меня
непоправимым словом.
Как подсудимая стою...
А ты о прошлом плачешь,
а ты за чистоту свою
моею жизнью платишь.

Вдоль маленьких домиков белых
акация душно цветет.
Хорошая девочка Лида
на улице Южной живет.

Её золотые косицы
затянуты, будто жгуты.
По платью, по синему ситцу,

Я буду близко, милая, всегда,
когда смеёшься и когда заплачешь,
когда твой дом наполнит пустота
иль суета отпразднует удачу.

Я буду близко, милая, всегда.
Пускай никто об этом не узнает.

Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?

Ты лучше всех лишь потому,
что мне самой судьбой приказан,
хотя ничем со мной не связан
и даже противопоказан
шальному сердцу моему.

Ты лучше всех.
Пусть говорят, что сочинять я мастерица,

Не оттого, что зеркало разбилось,
Не оттого, что ветер выл в трубе,
Не оттого, что в мысли о тебе
Уже чужое что-то просочилось,-
Не оттого, совсем не оттого
Я на пороге встретила его.

Как нас ни угнетай разлука,
Но покоряемся мы ей —
Для сердца есть другая мука,
Невыносимей и больней.

Пора разлуки миновала,
И от нее в руках у нас
Одно осталось покрывало,

Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто – правила деленья!

Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье - все готовы:
Никто не хочет грусть делить.

Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,

Не знаю - права ли,
не знаю - честна ли,
не помню начала,
не вижу конца.
Я рада,
что не было встреч под часами,
что не целовались с тобой
у крыльца.
Я рада, что было так немо и прямо,

Без женщин не бывает нас, мужчин,
Но мы их слишком долго выбираем
И потому без видимых причин
Года — такие звонкие — теряем.

Секрет мужчины – женщина одна,
Бесценный дар, безмерная вершина:

Лаской страшишь, оскорбляешь мольбой,
Входишь без стука.
Все наслаждением будет с тобой -
Даже разлука.
Пусть разольется в зловещей судьбе
Алая пена,
Но прозвучит как присяга тебе

Радость и горе в живом упоенье,
Думы и сердце в вечном волненье,
В небе ликуя, томясь на земли,
Страстно ликующей,
Страстно тоскующей,
Жизни блаженство в одной лишь любви...

Федор Тютчев

И будет солнце осколком дня
Для полой трели души.
И слишком мало будет меня,
Чтобы к тебе спешить...

Диана Балыко

Не боюсь, что ты меня оставишь
для какой-то женщины другой,
а боюсь я,
что однажды станешь
ты таким же,
как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне,—
в городе, огнями залитом,

Все говорят: ты сумасшедшая,
странная, может быть, глупая.
Ты непонятная или нераскрытая
полностью.
Но я верю тебе.
Возможно, ты хочешь казаться не той
или та, кем ты кажешься, вовсе не

Я стаю на гаўбцы Сусьвету,
На сьцянох я малюю цябе.
Мы з табою круцім плянэту,
Калі разам па вулках ідзем.

Зелянінай фарбую я лісьце,
Валасы ты спляла у лясы.
Ды няма ў мяне іншага выйсьця,

Восторгов не исторгну,
похвал не разолью,
ни окриков, ни стонов,
ни даже «я люблю».

Не кинусь на колени,
колен не охвачу...
Не вырваться из плена,
да я и не хочу.

Ничем не трону душу

Как у облака на краю,
Вспоминаю я речь твою,

А тебе от речи моей
Стали ночи светлее дней.

Так отторгнутые от земли,
Высоко мы, как звезды, шли.

Ни отчаянья, ни стыда

Скажи мне, родная, когда ты одна,
Когда ты устало глаза закрываешь,
Когда ты лежишь в ожидании сна,
Где мысли твои? Ты грустишь? Ты мечтаешь?

Блеснет ли слеза - крик безмолвный души,

О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,
Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и снова призывать;

Как ни тяжел последний час –
Та непонятная для нас
Истома смертного страданья, –
Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминанья...

Федор Тютчев

Стихотворенье надел я на ветку.
Бьется оно, не дается ветру.
Просишь: «Сними его, не шути».
Люди идут. Глядят с удивленьем.
Дерево машет стихотвореньем.
Спорить не надо. Надо идти.

Встреча – случай. Мы смотрели.
День морозный улыбался,
И от солнца акварельным
Угол Кудринки казался.
Снег не падал. Солнце плыло…
Я шутил, а ты смеялась…

Будто всё, что в прошлом было,

Эх, к чему мне эти письма,
от которых сердце бьётся
и трепещет, словно листья
на осине у колодца?

Для чего мне жар признаний,
обжигающий всю душу,
что сжигает расстоянья,

...любиМОЕ СТИХОтворение...
...блаженной негой чуть дыша...
...оно – вишневое варение
в тебя вливается спеша...

...оно прокладывает исподволь
упругой лентой верный путь...

Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.

Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?

Калі рушыць і зьнікае прэч сьцяна,
Калі ўсе вакол завуць мяне вар’ятам –
Гэта значыць, зноў прыйшла вясна
І я зноўку стаўся ейным братам.

Калі вершы я чытаю ёй,

Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь.

О, не тревожь меня укорой справедливой!
Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:
Ты любишь искренно и пламенно, а я —
Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.

Опять «люблю» хочу шептать,
но нет единственной на свете,
что с губ моих сорвёт печать
и взглядом ласковым ответит.

Наверно, я приговорён
молчаньем заполнять пространство?

Работа, дом, дела, опять работа,
Работа вновь, ее невпроворот.
Пять будней и рабочая суббота.
Отчет декадный, месячный отчет...

Семь пятниц на неделе пролетели...

Зови надежду — сновиденьем,
Неправду — истиной зови,
Не верь хвалам и увереньям,
Но верь, о, верь моей любви!

Такой любви нельзя не верить,
Мой взор не скроет ничего;

Всегда так было
и всегда так будет:
ты забываешь обо мне порой,
твой скучный взгляд
порой мне сердце студит...
Но у тебя ведь нет такой второй!
Несвойственна любви красноречивость,

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,

Давай ніяк ня будзем зваць
Таго, што зараз паміж намі,
Пра тое цяжка мне казаць,
Як вежу зруйнаваць вятрамі.

Жыві, як хочаш, лад твой вольны,
Спазнай каханьня у жыцьці.

Дымное исчадье полнолунья,
Белый мрамор в сумраке аллей,
Роковая девочка, плясунья,
Лучшая из всех камей.
От таких и погибали люди,
За такой Чингиз послал посла,
И такая на кровавом блюде

Как неразгаданная тайна,
Живая прелесть дышит в ней —
Мы смотрим с трепетом тревожным
На тихий свет ее очей.

Земное ль в ней очарованье,
Иль неземная благодать?
Душа хотела б ей молиться,

Может, мне плыть, распустив
в пространстве белые крылья?
А может, они вовсе и не белые?
Наверно, красные пятна,
кровавые, прямо из сердца, испачкали всю надежду.

Смотрели в окна мы, где липы
чернели в глубине двора.
Вздыхали: снова снег не выпал,
а ведь пора ему, пора.

И снег пошел, пошел под вечер.
Он, покидая высоту,
летел, куда подует ветер,

Плакали даже слезы
В мартовские морозы.
В предощущенье разлуки
Стонали пальцы и руки.
Сердце плакало кровью
Над мертвою нашей любовью.

…Слезы – крупными вишнями -
Были, наверно, лишними.

Как мальчик кудрявый, резва,
Нарядна, как бабочка летом;
Значенья пустого слова
В устах ее полны приветом.

Ей нравиться долго нельзя:
Как цепь ей несносна привычка,

И знаю всё, и ничего не знаю...
И не пойму, чего же хочешь ты,
с чужого сердца с болью отдирая
налёгших лет тяжёлые пласты.

Трещат и рвутся спутанные корни.
И вот, не двигаясь и не дыша,

К добру ты или к худу,
решает время пусть,
но лишь с тобой побуду,
я хуже становлюсь.
Ты мне звонишь нередко,
но всякий раз в ответ,
как я просил, соседка,
твердит, что дома нет.

После ветра и мороза было
Любо мне погреться у огня.
Там за сердцем я не углядела
И его украли у меня.

Новогодний праздник длится пышно,
Влажны стебли новогодних роз,

Я зроблены з сьмецця мінулага дня,
Ты – з ружаў найноўшых часоў.
Пад сьнегам маім пратаптана зямля,
Пад тваім жа – і вера, й любоў.
Няхай ніколі ня будзем мы разам,

...Вряд ли когда-нибудь мы будем счастливы вместе.
Но, я надеюсь, что, может, не будем несчастны...

- Сядем в машину и врубим любимые песни,
чтобы умчаться из города...
- Если не часто...

Еще томлюсь тоской желаний,
Еще стремлюсь к тебе душой -
И в сумраке воспоминаний
Еще ловлю я образ твой...

Твой милый образ, незабвенный,
Он предо мной, везде, всегда,

Не охладела, нет,
скрываю грусть.
Не разлюбила,—
просто прячу ревность.
Не огорчайся,
скоро я вернусь.
Не беспокойся,
никуда не денусь.
Не осуждай меня,
не прекословь,
не спорь

На хвалёх неба я ляжу,
Стамлёнага за дзень,
У ім я зоры абуджу
І месяца прамень,

Ды гэта потым, да таго
Гадзіны дзьве міне,
Бясконцыя, як цень майго
Пакою на сьцяне.

Так ждать, чтоб даже память вымерла,
Чтоб стал непроходимым день,
Чтоб умирать при милом имени
И догонять чужую тень,
Чтоб не довериться и зеркалу,
Чтоб от подушки утаить,

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей

Когда, казалось, раскричусь
от помысла незваного,
из пестрой путаницы чувств
ты возникала заново.
Но, чувства вынеся на суд,
твердила боль, упорствуя,
что в поцелуях губы – лгут,

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле

Вы избалованы природой;
Она пристрастна к вам была,
И наша вечная хвала
Вам кажется докучной одой.
Вы сами знаете давно,
Что вас любить немудрено,
Что нежным взором вы Армида,

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда

Проводила друга до передней,
Постояла в золотой пыли,
С колоколенки соседней
Звуки важные текли.
Брошена! Придуманное слово -
Разве я цветок или письмо?
А глаза глядят уже сурово

И слава лебедью плыла
Сквозь золотистый дым.
А ты, любовь, всегда была
Отчаяньем моим.

Анна Ахматова

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

Александр Пушкин

Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят —
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят —

Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы,

Я знаю, ты моя награда
За годы боли и труда,
За то, что я земным отрадам
не предавалась никогда,
За то, что я не говорила
Возлюбленному: «Ты любим».
За то, что всем я всё простила,

Я счастлива? Я счастлива! А Вы?
Хотите буду с Вами откровенной?
Я счастлива, как раненые львы
В погоне за недостижимой серной.

Диана Балыко

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!

И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.
Вчера ты была у меня,

Я одна тебя любить умею,
да на это права не имею,
будто на любовь бывает право,
будто может правдой
стать неправда.
Не горит очаг твой, а дымится,
не цветёт душа твоя — пылится.

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья...
Как не похожи на объятья

Она поет – и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит – и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли – все ее движенья,
Иль молвит слово – все черты
Так полны чувства, выраженья,

Все, как раньше. В окна столовой
Бьется мелкий метельный снег.
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: "Чего ты хочешь?"
Он сказал: "Быть с тобой в аду".

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный

«Ад и рай - в небесах», - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половины души.

Омар Хайям

По волнам блуждаю и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобою - едва ли.

Анна Ахматова

Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год –
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд…
Но кони всё скачут и скачут.

Спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?

Я спросил сегодня у менялы
Легче ветра, тише Ванских струй,

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,

…И если бы мог я в ночи повториться,
Я б выбрал – прожить до утра
Не вкрадчивым зверем, не трепетной птицей,
А пламенем жарким костра.

Л. Глотова

Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало;

Рассказать, что лес проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой,

Я разный –
я натруженный и праздный.
Я целе-
и нецелесообразный.
Я весь несовместимый,
неудобный,
застенчивый и наглый,
злой и добрый.
Я так люблю,
чтоб всё перемежалось!

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне.
Безмолвно, как звезды в ночи –
Любуйся ими – и молчи.

Как сердцу высказать себя?