Весь день она лежала в забытьи...

Сыроваты??? Да вы такое никогда написать не сможете, уважаемый! Так что лучше воздержитесь от комментариев! Если вы ничего не понимаете, то вы не человек

Извините пожалуйста, но классику надо знать) даже в конце стихотворения написано "Федор Тютчев"))) эх, и почему я, пятнадцатилетняя девушка, это знаю, а Вы, очевидно знающий человек, нет?)

да

не нравится, неграмотный

О любви/о душе/давно уж все сказано. Заморочили головы/пустыми сказками. Миллиард голодает/об этом молчат/какая любовь/то бредни пустые/Базаров/давно/обьяснил все мотивы. О душе говорить/а кто видел её/прикасался руками/воображеньем пустым/не прокормишься/знаю!

О стихотворении Ф.И.Тютчева
"Весь день она лежала в забытьи..."*
Пигарев К. Жизнь и творчество Тютчева. М., 1962*
<...> никто из русских поэтов, кроме Тютчева, не сумел с такой трагической силой передать чувство, вызываемое утратой любимой женщины, утратой не через разлуку, не через измену, а через смерть. Шедеврами не только тютчевской лирики, но и всей русской поэзии являются такие его стихотворения, как "Весь день она лежала в забытьи..." (1864), "Есть и в моем страдальческом застое..." (1865), "Накануне годовщины 4 августа 1864" (1865). Связанные с памятью Е. А. Денисьевой, эти стихотворения драгоценны не только как потрясающие по остроте переживания биографические документы, но прежде всего как произведения большой художественно-психологической силы.
В первом стихотворении поэт с неподдельной искренностью делится с читателем, словно с близким ему человеком, воспоминаниями о горчайших минутах своей жизни, стараясь во всех подробностях воссоздать последовательность пережитого. Все стихотворение, за исключением двух строк, обращенных непосредственно к той, которой уже нет, окрашено простотой инепринужденностью устного повествования:
Весь день она лежала в забытьи,
И всю ее уж тени покрывали.
Вторая строка с необыкновенной точностью передает зрительное впечатление от постепенно тускнеющих в умирающем человеке признаков жизни.
Лил теплый летний дождь – его струи
По листьям весело звучали.
Что может быть выразительнее, в данном случае, самых простых эпитетов "теплый" и "летний"? Сентименталист или романтик не преминул бы подыскать к дождю какой-либо иной эпитет: унылый, печальный. Он заставил бы дождь оплакивать молодую женщину, часы которой сочтены. Тютчев даже в минуты сокрушающего его горя, у постели угасающей возлюбленной, помнит о том, что жизнь торжествует над увяданьем, над болезнью, над смертью: он слышит за окном "веселый" – не грустный, не однообразно унылый, а именно веселый – шум летнего дождя.
И этот веселый шум выводит из забытья умирающую, и присущая ей любовь к жизни вспыхивает в последний раз, преодолевая смертельный недуг:
И медленно опомнилась она,
И начала прислушиваться к шуму,
И долго слушала – увлечена,
Погружена в сознательную думу...
И вот, как бы беседуя с собой,
Сознательно она проговорила
(Я был при ней, убитый, но живой):
"О, как все это я любила!"
Настойчивым повторением союза "и" и нагнетанием одних и тех же звуков в ударных стопах поэт заставляет почувствовать усилие, с каким приходит в себя и вслушивается в шум дождя умирающая. Последняя строка: "О, как все это я любила!" отзывается тяжким вздохом – "блаженством и безнадежностью". Паузу между третьей и четвертой строфами Тютчев отмечает целой строкой точек. В заключительной строфе описание сменяется обращением к ушедшей. Поэт подхватывает последнее произнесенное ею слово – "любила":
Любила ты, и так, как ты, любить –
Нет, никому еще не удавалось!
О господи!.. и это пережить...
И сердце на клочки не разорвалось...

Заходите забирай! Мочу отнесешь в лаболаторию > там до восьми > не опоздай! Анализ заберешь в 20.00. После восьми вход закрыт > учти! А кал > он в ведре > извини > процедура такая > отнесешь в туалет. Он по дороге > ты знаешь. Тебе все по ходу > смотри > ведро не разлей! Да иди > что стоишь > крышки > то нет. Помоешь ведро занесешь > если что > подождешь. Я буду скоро. Завтра > в это же время ведро будет полное!