Архив Октябрь 2011

Шумит под ногами листва октября
Твой праздник, Учитель, встречает страна!
И солнце последнее дарит тепло,
Чтоб нес за собою ты людям добро.
С профессией этой связала судьба,

Компания «Studotvet» предлагает Вам информацию о конкурсе «Молодой ученый Alltech 2012».

Нет, милый, плакать я не стану.
Я лишь судьбу благодарю,
Что в этом мире, как ни странно,
Тобою лишь одним живу.
Что накануне листопада
Еще не все ушло тепло,
Я нашей встрече так безумно рада

Где ты шлялся, скотина? — Я соскучилась.
Как у тебя дела на работе? — Тебе не повысили зарплату?
Можно задать тебе вопрос? — Тебе конец!

Ты думаешь, мне интересно,
О чем ты с нею говоришь?
Но ты ведь знаешь, мне известно,
Что ты ее в душе хранишь.

Хранишь, как самое родное,
Хранишь, как не хранишь детей.

Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть
Как будто смерти неизбежность
Имеют надо мною власть.

И я, всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль,
Когда легко и простодушно

Муж и жена играли в гольф в дорогом районе города. После третьей метки муж говорит:

Лежит старичок на пляже, загорает. Тут большой волной выносит на берег бутылку. Открыл, а от туда джин.

— Боже мой, как мне все надоело, если бы ты знала! — говорил он ей, нервно закуривая сигарету. — Живешь ты у черта на рогах: эти провожания у меня уж в печенках сидят!

— Почему ты плачешь?
— Тараканы замучили, я купила прибор, который из дому выгоняет паразитов...
— И что?!
— Тараканам по фигу, а вот муж ушел.

Вышла в свет книга рецептов от Дарьи Донцовой. На семистах страницах описан всего один рецепт. Но этот рецепт держит в напряжении до самого конца.

Пьяный мужик звонит в дверь. Ему открывает жена. Он заходит, аккуратно закрывает за собой дверь, поворачивается спиной к жене и говорит:
– Мне на седьмой!

Идет заяц по лесу и плачет. У него спрашивают:
— Ты что плачешь, заяц?
— Жена умерла.
— А кто у тебя жена была?
— Слониха.
Все засмеялись. А заяц говорит:

Коммуналка. В туалете нечаянно закрылась маленькая девочка и не может оттуда выйти. Вокруг туалета собрались все жители и наперебой кричат за дверь:
— Видишь там такую маленькую щеколдочку?

Вы три года добивались моей любви; вы делали все, чтобы привлечь мое внимание и возбудить мое чувство к вам, и, когда вы, наконец, достигли цели, вы медлите в нерешительности.

Легко обиду нанести,
Но как потом унять тревогу?!
Сказать обычное "прости",
Ведь не враги же мы, ей-богу!
Сказать, что это не со зла,
Что, дескать, нервы, всё такое.
Но сколько горя принесла

Сидят на берегу реки хохол и русский и ловят рыбу. Оба закинули удочки и, вдруг, у обоих клюет. Они оба подсекают и вытаскивают золотую рыбку. Только русский поймал ее за ротик, а хохол за хвостик.

Три женщины-коллеги сидят в конторе, пьют чай, в перерыве, болтают о том, о сем. Одна:

Идёт чемпионат мира по боям без правил. В финал выходит огромный негр американец и наш паренёк из Рязани. Тренер говорит нашему:

Мастер, вытирая руки, сдает машину клиенту и попутно с ним болтает:
— А вот вы кем работаете?
— Хирург, операции на сердце провожу...
— И много платят?
— 20 000$ за операцию...

Гена с Чебурашкой решили покурить. Гена говорит:
— Чебурашка, я вот сейчас душ приму, ты не кури, меня подожди, а потом мы раскуримся, все дела...
— Хорошо, Гена, — отвечает Чебурашка.

Ну, что тебе сказать — что я люблю
И эту боль с собою я ношу.
Что без любви, и солнца, и тепла
Пожухнет даже стойкая трава.
Что женщина к огню, как мотылек,
Летит, сжигая крылья… Как далек,

Тихо, тихо к тебе подошла
И простынкой укрылась украдкой.
Обняла тебя нежно во сне.
Спи, хороший мой, крепко и сладко,
Прикоснись к моей шее, спине,
И в плечо посопи еле слышно.

Вот она жизнь! Взгляни на нее, посмотри в лицо страху! Неважно, кто ты, ты должен бороться за свой мир! Живи сегодняшним днем, посмотри в лицо своему страху!

В цирке выходит конферансье и объявляет: "Сейчас на арену выйдет мальчик с феноменальной памятью". На сцену выходит мальчик выпивает ведро воды и уходит.

Первая брачная ночь... Только молодые легли в постель,
настойчивый звонок в дверь.
Жених, матерясь, идет в прихожую и открывает дверь.

Сидит семейка за столом, обедает. Сын нехотя ковыряет вилкой в тарелке.
Отец:
— Ешь, ешь! А то писька не вырастет!
Жена:
— Чему ребенка учишь?! Сам бы лучше ел!

Встречаются лицо и *опа. Лицо:

Конферансье выходит на сцену:
— Соло на вялом члене без аккомпоминьета...
В зале потрясенная тишина... Конферансье задумчиво глядит в суфлерскую.

Финансовый кризис для одних — трагедия, а для других повод подумать. Покопаться в песочке мы все не прочь, а вот идею «продвинуть» нужно уметь.

Взгляд твой как стрела
Пронзает сердце вновь.
А в жилах, как всегда,
Вдруг закипает кровь.
И хочется прижаться
К груди твоей скорей.
И хочется отдаться
И быть в плену страстей.

Он шел по улице и тихо плакал.
Облезлый, одноухий и с больною лапой.
Повисший хвост, несчастные глаза,
А в них жемчужиной дрожит слеза.
Его никто вокруг не замечал.
А если и заметил, то ворчал,

Мы так часто меняем лица,
И так часто меняемся сами,
Пытаемся с кем-то слиться,
В погоне за небесами.

Мы так часто следим за словами,
Оставляя эмоции при себе,
Они проводят грани между нами,

Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.

Столкните со стола бокал.
В полете воду разливая,
Всего лишь несколько секунд он будет жить,
Не долетая,
Уже предчувствуя паденье.
И сотни трещин расползутся
По телу хрупкому

Это те, что кричали:
"Варраву отпусти нам для праздника!",
Те, что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,

Как часто, спрятавшись за рамками приличий,
Самих себя в руках мы держим, что есть мочи,
Зачем-то жизнь при этом делая обычной,
Не позволяем сердцу то, что оно хочет...

Белый снег за окном, белый снег...
Мы с тобой опять вдвоем.
Это ведь большой грех,
Мы любимых своих предаем.
В эту ночь, что рассвет прогнал,
В море ласки тонули с тобой,

Мне нужна только ночь с тобой,
Рук и губ твоих прикосновенье,
Чтобы слышать сердца биение
И пульсацию плоти живой.

Я хочу быть твоей, лишь ночь.
Ночь, что больше не повторится,

Я поэт или клоун?
Я серьезен иль нет?
Посмотреть если в корень —
Клоун тоже поэт.
Он силен и спокоен,
Он серьезно смышлен,
Потому он и клоун,
Потому и смешон.
Трудно в мире подлунном

Ждала до двух...
Кофейный дух
С табачным спутанный...
Щелчок в замке,
И боль в виске,
Отсчет секундами...

Кухонный нож...
В коленках — дрожь...
Глаза — отчаянны...
Зачем пришел?

Вот попробуй
И душу вырази,
Если ночью,
И ночь не впрок,
У соседа
На строгой привязи
Плачем плачет
Малый щенок.

Отучают его
От радостей,
Приучают
В страхе ночей
К дикой злости,

Плакал огарок свечи обжигающим воском,
Пламя дрожало, как лист на осеннем ветру, —
В старой церквушке на вечно пустом перекрёстке
Гостья случайная память встревожила вдруг.

Эта женщина... Увижу — и немею!
Потому-то, понимаешь, не гляжу...
Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
И к цыганкам, понимаешь, не хожу.

Набормочут: "Не люби ее такую!"

Была любовь.
Была сомнений смута.
Надежды были.
Молодость была,
Да, молодость была,
Но почему-то
Она большого счастья
Не дала.

Она ушла,
Но слезы не прольются.
Ушла.
Иди.

Господи! Закрыв глаза, шепчу...
Господи! Молю тебя, молю,
Господи! Прошу тебя помочь,
Сама я с этим справиться не в мочь...
Прошу тебя, дай силы "нет" сказать,
Дай силы мне его рабой не стать.

Пока ты спал, все изменилось,
вечерний свет сменился тьмой.
Твоя любовь теперь ко мне угасла,
и ты не мой
и нету нас двоих.

Увы, теперь меня не любишь ты,
увы, опять осталась я одна

Если бы вы встретили беременную женщину, у которой уже 8 детей, из них — трое глухих, двое слепых, один умственно отсталый, а сама женщина больна сифилисом — вы бы посоветовали ей сделать аборт?

Фея сказала супругам: "Вы были прекрасной парой в течение 25 лет, и я хочу исполнить одно желание каждого из вас".

Оголила за окном верба веточки,
Потянулись за моря гуси-уточки...
Говорит мне моя дочь-шестилеточка:
— Папа, — говорит, — можно мне тебя на минуточку?

Папа что же? — Папа все может вытерпеть.

Как устал я от этих видений,
И нет больше силы выгнать их прочь,
Сотни иголок в душу втыкая
На сердце моё опускается ночь.

И некуда скрыться, нигде нет покоя,

По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,

Ну вот и всё, надежды нет,
В душе тревожно, одиноко,
В теченьи этих малых лет —
Жизнь стала длительным упрёком.
И нет доверия к нему,
И веры нет, что будет лучше,
И неизвестно никому,

Среди толпы — я яркий, многоликий,
Но нервы, как натянутая нить.
А разум порождает только крики,
Которые не в силах заглушить.

Чтоб камнем не скатиться с пьедестала,

Смотрел ли кто-нибудь из вас
Сквозь белоснежную фату?
И говорил пред алтарем,
Как клятву вслух: «Да, я люблю»?
Смотрел ли кто-нибудь в глаза,
А в них – вопрос, а в них – печаль,

Мне нравится ваша планета
И воздух ее голубой.
И многое, в частности это,
Как вы говорите, "любовь".

Вы все объяснили искусно,
И я разобрался вполне.
Мне очень понравилось "грустно"

Я верю в то, что боль от раны «пустяковой»
В объятиях родных утихнет, но слегка…
Я выиграла войну, но к новой не готова:
Прошло бы больше зим до первого плевка!

Тьмою здесь все занавешено
и тишина, как на дне...
Ваше величество женщина,
да неужели — ко мне?

Тусклое здесь электричество,
с крыши сочится вода.
Женщина, ваше величество,

Она всегда была немного кошкой...
Она любила спать и молоко,
И под перчаткой каждая ладошка
Скрывала пять изящных коготков.

Когда в больших глазах ее блестящих

Берегите женщин — хрупкие создания,
Гибкие как кошки, быстрые как лани,
Как стога большие, мягкие как травы.
Берегите женщин — будете вы правы.
Поддержите женщин — на ветру им трудно,

Как легко очернить и навешать другим ярлыки,
Полагая, что чист, что имеешь моральное право,
Принимая таких не как ты постоянно в штыки,
Оттого лишь, что чуждые мысли тебе не по нраву.

Мужские выносить причуды?!
А за какие, блин, шиши!
Ни слёзы, ни битьё посуды
не тронут твердь его души.
Ну, как cтерпеть, скажи на милость?!
Не гасит в туалете свет,

Всех женщин в жены сразу нам не взять.
Эх, знать бы признак, чтобы выбирать!
Худышка будет холодна в постели,
Толстушка в дверь проходит еле-еле.
Веселая окажется гулящей,

Мир взоры обращает к небесам:
Трём душам предложили выбрать мам!
И Ангел, вопросивши, ждёт ответ.
Свобода выбора.
Насилья нет.

Вот первая душа:

— Желаю я,
Что б приняла меня вон та семья.

Слова, затёртые до дыр,
Приобретают смысл иной...
Куда скатился этот мир
В наш век болезненно шальной?
Здесь за спиною прячут кнут,
Хоть предлагают пряник съесть,
Наглее, очевидней лгут,

Я помню день! Ах, какое было счастье!
С тобою первый раз мы встретились вдвоем...
То было осенью в холодный день ненастья,
Но мы весны уж лучшей не найдем!

Он встретился в толпе вчера случайно,
Узнала сразу — столько лет прошло...
Любила я его тогда отчаянно!
А он не замечал... ну, как назло!

Волейболист и капитан команды,